Царь и дуб
Автор: Роберт Ирвин Говард
Перевод: С. Троицкий
(«Азбука», «Терра», 1996, «Конан и другие бессмертные. Том II»)
 


Тонуло солнце в закатной крови, и ночь вставала стеной.
С мечом на поясе ехал царь глухой дорогой лесной.

Кружили коршуны в вышине, в небесах несли караул,
И миру ветра разносили весть: «Вот к морю едет царь Кулл!».

Утонуло солнце в своей крови, погребальным костром горя,
И встал серебряный череп луны, чары свои творя.

И в свете призрачном ожил лес, словно духов зловещих рать,
Которую демоны лунных чар сумели в ночи собрать.

Да, ожил каждый дуплистый ствол, любой узловатый сук,
И деревья ветви тянули к царю, точно тысячи жадных рук.

Тут, вырвав корни свои из земли, будто восставший труп,
Шагнул и Куллу путь преградил старый могучий дуб.

На лесной дороге схватились они, царь и ужасный дуб.
Был безмолвен бой, и лишь хрип порой срывался у Кулла с губ.

Ведь были тут не нужны слова и бессильна людская речь,
И игрушкой жалкой в стальной руке верный сломался меч.

А леса сумрачный хор им пел напев, леденящий кровь:
«Мы правили здесь до прихода людей, и править мы будем вновь!».

Исчезнет в безвременье древний мир... Ведь кто силен, тот и прав.
Вот так пред воинством муравьев склоняется царство трав.

До рассвета длилась эта борьба, как жуткий ночной кошмар,
И Кулла ужас вдруг охватил пред силою древних чар.

Но утро пришло, и вот уже заря улыбнулась спящей земле,
И были руки его в крови на холодном мертвом стволе.

Очнулся он. Свежий ветер гнал зеленого леса шум,
И молча Кулл продолжил свой путь, полон глубоких дум.