Осторожнее тут, на прогнившем и грязном причале,
Где меж черными сваями мертвенно стынет вода.
Это я, «Покоритель морей». Вы меня не узнали?
Да и как тут узнать, если прошлое съели года...

Был я гордым и стройным пенителем синего моря,
Самым лучшим во флоте могучем владыки-царя.
Побеждал я всегда, и с врагами, и с бурями споря.
Люди «Гордостью Кулла» меня называли не зря.

Царь стоял на корме иль на кнехте сидел, как на троне,
Вперив взор в океан, словно видел за ним он врага.
Жарко плавился полдень, и камни сверкали в короне,
И блестели суровою сталью на шлеме рога.

С ним мы плыли бесстрашно на поиски стран небывалых,
Где под яростным солнцем из швов выступала смола,
И нездешние волны качали там чаек усталых,
И нездешние звезды гляделись в морей зеркала.

По ночам выплывали из бездны, страшны, как кошмары,
Твари, коим и имени нет. Кулл рубил их с плеча.
И акулы размером с кита, и гиганты кальмары
Стали добычей его гарпуна и меча.

Мы великого Змея Морского видали однажды,
Нам встречались не раз в небе призраки странных судов.
В мертвом штиле на южных морях мы томились от
жажды,
Замерзали на севере, в царстве сверкающих льдов.

Бури грозно рычали, и мчали меня, и качали.
Налетал вдруг свирепо стремительный яростный шквал,
Злобно щерились рифы, и некуда было причалить,
И вставал, надвигаясь, девятый погибельный вал.

Ветер странствий нас звал за собой. Зову властному
внемля,
Мы прошли все моря, повидали мы все берега
И в бескрайнем просторе нашли неизвестные земли,
Те, куда не ступала доселе людская нога.

Мы вернулись с победой, омывшись в соленой купели,
Облачивши во плоть дерзновенные Кулла мечты.
Звуки труб золотых нам великую славу пропели,
И встречая нас, с берега люди кидали цветы...

А теперь в мертвой гавани я, точно труп на кладбище,
Средь гниющих собратьев моих, кораблей боевых.
Я, подохший в канаве, ограбленный временем нищий,
О котором не вспомнит никто в светлом мире живых.

Тишина и тоска. Только звезды далекие блещут.
Молча стынет вода, равнодушна, мертва, холодна.
Да пришедшая с моря в бог гулкого трюма зловеще
Постучится порой, словно вестница смерти, волна.