- Прими эту жертву, Бог Кровавой Тьмы!
Острый клинок прочертил дугу в воздухе и рассек горло смуглому человеку, привязанного к резному столбу. Белобородый старик ухватил пленника за волосы, отгибая его голову, и принялся пилить ножом шейные позвонки. У ног старого изувера, напоминающего сейчас мясника на бойне, лежало еще несколько обезглавленных тел. Головы же лежали у подножья идола стоящего по другую сторону костра. Получеловеческие - полузвериные черты божка, как нельзя лучше выражали суть религии жестокого лесного народа, чьи боги были столь же дики и кровавы, как и сами пикты.
Все это происходило в тишине, нарушаемой лишь потрескиваньем веток в большом костре да булькающими хрипами, вырывающимися из распахнутого рта пленника. Но поляна, в центре которой полыхало пламя, вовсе не пустовала. В тени могучих деревьев, окружавших поляну, неподвижно сидело множество невысоких смуглых людей, похожих на тех, кого терзал сейчас старик на поляне. Случайные блики пламени выхватывали то белые узоры на смуглой коже, то большие орлиные перья в волосах. Среди них выделялся один человек - невысокий, но с могучей грудью, украшенной ритуальными шрамами. Черные волосы украшал серебряный обруч. Он единственный смотрел на старика не с благоговейным трепетом, но со страхом и недоверием.
Йокотха, верховный шаман племени Орлов выпрямился, с торжествующей улыбкой держа в руке отрезанную голову. Обезглавленное тело тяжело упало на землю, с обрубка шеи слетело ожерелье из волчьих зубов - знак племени Волков. Злобная ухмылка исказила лицо шамана, он запрокинул голову и из его горла вырвался зловещий вопль больше напоминающий клекот хищной птицы. Будто откликаясь на его призыв, тучи расступились и показалась полная луна. Из черной тени ударил барабанный бой - многие пикты принесли с собой барабаны обтянутые кожей врагов. Шаман вытянул руку и указал на обезображенное тело повисшее на веревках у столба. С тонких губ сорвался дребезжащий смех. Йокотха стал медленно, а затем все быстрее вращаться вокруг идола. Бой барабанов становился все громче, шаман кружился в дикарском танце, состоящем казалось из сплошных прыжков, ужимок и кульбитов, которых, казалось бы, никак нельзя ожидать от столь тщедушного тела.
Из густой чащи на разворачивающееся действо внимательно смотрели черные глаза. Молодой пикт, скорчившись в самой неудобной позе, сидел в ветвях молодой акации. Острые колючки впивались в его тело, по раскрашенной татуировками коже сбежала уже не одна струйка крови, но лесной дикарь не обращал внимания на боль - равно как и на смертельно опасную бурую змею, проползшую по ветке в каком-то футе от него. Неподвижный, словно леопард в засаде, пикт глядел на беснующегося шамана и во взгляде его была ненависть. О ее причинах было нетрудно догадаться - шею юноши украшало все то же ожерелье из волчьих клыков, что и у принесенных в жертву пиктов.
А на поляне все танцевал свой дикий танец колдун Орлов и тучи на небе то закрывали луну, то вновь разбегались и то тише, то громче становился грохот барабанов.
Вот Йокотха взвился вверх, казалось, касаясь земли только кончиками пальцев, затем так же резко упал на землю и замер, полусидя-полустоя, опершись одной рукой на землю, вторую протягивая перед собой. Молодой пикт вздрогнул на дереве - ему казалось, что желтые, рысьи глаза колдуна смотрят прямо ему в лицо.
- Там! - каркнул шаман.- Враг!
Сидевшие по краям поляны дикари подскочили на ноги, однако молодого лазутчика уже не было на дереве - скатившись вниз, он метнулся сквозь заросли можжевельника и ежевики, не обращая внимания на рвущие тело колючки. Он не мог видеть, что пикты-Орлы, кинувшиеся было в погоню, были остановлены небрежным взмахом руки колдуна. Усевшись посредине поляны, шаман, что-то забормотал себе под нос, бросая в костер какие-то травы из сумки у него на поясе. Время от времени он бросал взгляд на полную Луну и тогда его бормотанье становилось громче.
Молодой Волк, мчался по берегу ручья, струившего свои воды меж огромных кипарисов. Не слыша за собой звуков погони, он остановился, чтобы перевести дух.
Под его ногами дрогнула земля.
Пикт недоумевающее оглянулся по сторонам и в этот самый момент новый подземный толчок сбил его с ног. Рядом с ним с шумом рухнуло старое дерево, стая птиц с громкими криками вырвалась из густых зарослей. Воды ручья выплеснулись на берег.
Пикт вскочил, но тут под его ногами земля просто заходила ходуном, вспучиваясь громадными комьями. Невыносимый смрад ударил юноше в ноздри, он вскинул руки и тут же земля ушла у него из-под ног. Пикт по пояс провалился под землю и закричал от невыносимой боли - что-то с чудовищной силой сжало его поперек туловища, выдавливая воздух из легких. Острые клыки вонзились в его плоть, разрывая внутренности, перекусывая кости таза. А затем его что-то рвануло вниз и все окутала тьма.
Закачались и раздвинулись ивовые ветви, когда на берег небольшой речушки мягко спрыгнул невысокий смуглый человек. Черные глаза-бусинки настороженно смотрели по сторонам, рука лежала на рукояти медного топорика свисающего с набедренной повязки. Каждое движение его было преисполнено той рациональной скупости, что таится в теле крадущегося хищника. Крадучись вдоль берега он чутко вслушивался в каждый шорох, всматривался в каждое движение в зарослях кустарника и камышей плотной стеной возвышавшихся по обе стороны реки. Осмотревшись и, наконец, убедившись, что опасности нет, пикт стал переходить водную преграду.
Внезапный шорох сзади заставил его резко обернутся. Это движение стало для него роковым - из зарослей на противоположном берегу, вылетело что-то блестящее. Пикт захрипев, завалился боком в реку, из его шеи торчала рукоятка кинжала.
Кусты на берегу реки раздвинулись, и оттуда вышел могучий человек, в черных штанах и кожаной куртке, на две головы выше убитого пикта. Несмотря на мощное телосложение, в его движениях не было ни малейшей неловкости - он двигался словно леопард на охоте. Голубые глаза настороженно глядели из-под упавших на лоб черных волос, когда человек присел, чтобы выдернуть свое оружие из горла убитого им пикта. Бегло осмотрев труп, отметив ожерелье из волчьих зубов и характерную раскраску на смуглой коже, человек удовлетворенно хмыкнул и, поддев руки под тело дикаря, одним мощным броском швырнул его в кусты. Подошел рядом, запихивая тело еще дальше в заросли явно пряча его от посторонних глаз. Затем подняв брошенную пиктом секиру, исчез в кустах. Этот пикт был из племени Волка, главная деревня которого находилась ниже по теченью. Встречи с соплеменниками пикта никак не входила в планы его убийцы - поэтому он и не мог оставить в живых одинокого дикаря, случайно напавшего на его след. Несколько часов они выслеживали друг друга в лесу, ловя малейшие шорохи, прячась и каждое мгновение ожидая удара в спину. И до последнего момента никто не мог сказать, кто тут был охотником, а кто - жертвой.
Однако сейчас уроженец Пиктских Дебрей проиграл - проиграл пришельцу с далекого Севера, с унылых холмов Киммерии. Жители той земли были заклятыми врагами пиктов, вражда с которыми уходила в такую тьму веков, что никто сейчас не припомнил, когда она началась. Однако к этому киммерийцу у пиктов был особо длинный и кровавый счет. Варвар-наемник на службе у аквилонской короны, следопыт, капитан, наконец, генерал, давший не одно сражение пиктам, убивавший их вождей и могучих колдунов. Во многом его заслугой было то, что за все свои набеги пикты так и не перешли Громовую реку.
Имя киммерийца было Конан. Избежавший клыков зверья Пиктских Дебрей, копий самих пиктов и чар их колдунов, воин не смог предугадать тщеславия и подозрительности короля Аквилонии, ставшего опасаться слишком популярного генерала. Чудом, вырвавшись из казематов Тарантии, генерал Конан был вынужден бежать сначала в западные провинции, а потом и в Дебри. Даже здесь в густых чащобах страны пиктов он чувствовал себя сейчас в полной безопасности. Тем более, что он хорошо знал, что за опасности таила в себе эти непроходимые чащи.
По крайней мере, он думал, что это знал.
- Кром и весь его род! - выдохнул Конан.
Он остановился на краю обширной прогалины, не веря своим глазам. Недавно тут была деревушка пиктов - он видел остатки плетенных хижин и пожитки пиктов, их оружие. Но сейчас все это было изломано, перевернуто, смешано с землей. Все ближайшие деревья были повалены, из-под груд земли сочилась темно-красная жидкость.
Вперемешку с землей виднелись оторванные руки, ноги, головы, внутренности. В воздухе висел густой мускусный запах, заставивший киммерийца поморщиться.
Беглого взгляда хватило Конану, чтобы понять, что людей растерзал какой-тозверь. Но какой именно - киммериец терялся в догадках. Даже саблезубый тигр, ужасный хищник Пиктских Дебрей, все-таки не смог бы уничтожить целую деревню - равно как и любой из здешних зверей известных Конану. Киммериец невольно вспомнил свои приключения в Черных Королевствах и исполинского дракона, которому поклонялись вырождающиеся жители Ксухотля. Могло ли здесь оказаться подобное чудовище? В голове у Конана всплыли слова Валанна, покойного губернатора Конайджохары: "Ни один белый не знает, что скрывается по ту сторону Черной реки".
Но как бы то ни было - здесь киммерийцу оставаться было нельзя. Он бы и сам никогда не подошел близко к деревне, если бы его не ввела в заблуждение тишина, которой обычно не бывает вблизи людских поселений - даже у пиктов. В любой момент могли появиться или соплеменники погибших пиктов, либо та тварь, что растерзала их.
Киммериец бросил последний взгляд на разрушенную деревню и заметил кое-что, на что раньше не обратил внимания. Деревня была не просто разрушена- всюду виднелись большие ямы и округлые провалы, почти засыпанные землей и камнями. Больше всего это напоминало ходы дождевых червей - увеличенных в сотни раз. Холодок пробежал по спине у Конана при мысли о том, что под ним, возможно, роет свои норы огромная тварь.
Возможно, что она вернется.
- Не двигаться - послышался позади Конана и тот скрипнул зубами, узнав ненавистный пиктский выговор.- Бросай оружие или ты умрешь.
Проклиная себя за неосторожность, Конан медленно повернулся - как он мог забыть о том, что находится в Дебрях. Сощурив глаза, он внимательно смотрел на пятерых человек, с разных сторон выходящих из лесу. Трое явно были чистокровными пиктами - невысокие, смуглые мужчины, в набедренных повязках и мокасинах. По узору татуировки и перьям в волосах Конан узнал в них Ястребов - одно из самых сильных племен постоянно тревожащее набегами аквилонское пограничье. Все трое держали луки с натянутой тетивой и положенными на них стрелами, костяные наконечники которых были вымазаны какой-то зеленоватой массой. Киммериец признал яд желтой жабы, водящейся в самых труднодоступных уголках пиктских болот. Яд этот не убивал, но вызывал мгновенный паралич, длящийся от нескольких часов до целых суток. Оставатья недвижным во власти дикарей Конану хотелось меньше всего, поэтому он не без некоторых колебаний бросил сначала секиру, а потом и кинжал.
Четвертый из этой троицы не был пиктом - у него были белая кожа, серые глаза и русые волосы. Конану на мгновение даже показалось что перед ним хайбориец. Однако черты лица и причудливая татуировка опровергали эту мысль. Это был лигуриец, белый дикарь, смотревший на Конана не более дружелюбно, чем его смуглые союзники.
Однако внимание Конана приковал пятый человек - вернее пятая. Высокая стройная девушка, с распущенными черными волосами приковывала взгляд своей дикой красотой. Набедренная повязка из шкуры пантеры охватывала ее соблазнительные бедра, еще одна полоска кожи, чуть меньшая, поддерживала круглые груди. Стройные ноги были обуты в мокасины расшитые узором из бус. Черными глазами и волосами женщина походила на пиктов, но ее кожа была гораздо светлее, сама она выше, чем пиктские женщины, черты ее лица - более правильными. Глянув на лигурийца рядом, Конан сразу понял ее происхождение - женщина была полукровкой. Густые волосы, перехватывал тонкий обруч, блестевший чистым золотом - явно хайборийской работы.
Женщина первая нарушила молчание.
- Ты не пикт - произнесла она на довольно сносном аквилонском.
- Нетрудно это заметить - фыркнул Конан.
- Ты киммериец - продолжала она.
Конан кивнул - между его народом и жителями Дебрей шла нескончаемая, лютая вражда, истоки которой терялись во тьме веков. Так что отнекиваться было бесполезно - пикты хорошо знали, как выглядят киммерийцы.
-И зовут тебя Конан - закончила девушка.
Ни один мускул не дрогнул на лице киммерийца, когда он тяжелым взглядом сверлил женщину. Лесная жительница откуда-то знала его и это знание не сулило ему ничего хорошего - слишком велик был кровавый счет, который накопили пикты к лучшему следопыту Конайджохары. И сейчас пикты рядом с ней невольно заворчали, словно волки взявшие след, туже натягивая луки. Однако стрелять не спешили.
- Не знала, что аквилонские ищейки стали забираться так глубоко - произнесла девушка.- Думала, что падение Конайджохары отбило у ваших королей желание соваться в чащу.
- Нумедидес не мой король- проворчал Конан - и я больше не на аквилонской службе. По ту сторону Громовой реки меня ждет только петля и плаха.
- И ты думал, что здесь к тебе отнесутся лучше - издевательски произнесла девушка.- К тебе? К киммерийцу?
Конан пожал плечами, не считая нужным отвечать на этот вопрос.
- Что здесь произошло? - резко переменила она тему.
- Откуда я знаю? - приподнял брови киммериец.- Это ваша страна, не моя. Кому как не вам лучше знать, что за тварь может растерзать целую деревню.
Какое-то время они с девушкой мерились взглядами, потом она повернула голову и небрежно бросила своему светловолосому спутнику.
- Корта, свяжи ему руки.
- А я тоже тебя знаю - вдруг произнес Конан.- о тебе много говорили следопыты в Тускелане. Ты Кварада, Колдунья из Скандаги.
Девушка никак не отреагировала на эти его слова, в то время как лигуриец опасливо подходил к нему, держа в руках связку сыромятных ремней.
- Сложи руки за спиной - произнес он и Конан повиновался. Конечно, он мог бы попытаться скрутить лигурийца и прикрыться им как щитом, но он сомневался, что это удержит пиктов от выстрела. Лучше быть со связанными руками, чем парализованным - заключил про себя киммериец. Что-то ему подсказывало, что у колдуньи на него имеются иные планы, чем обычная кровавая потеха пиктов. Ну что же поиграем в эти игры - посмотрим, у кого это получится лучше.
Лигуриец собрал его оружие и вскоре небольшой отряд уже быстро шел по едва заметной звериной тропке петлявшей между могучими деревьями. Пленившие Конана пикты не спускали глаз со своего пленника. Тот шел спокойно - руки его были на совесть связаны, да и шедшие рядом дикари хоть и убрали луки за спину, но стрелы держали в руках. В руке пикта отравленный наконечник мог точно так же проткнуть кожу, как и на стреле выпущенной из лука. Да и Квараду не стоило сбрасывать со счетов - киммериец имел неплохое представление о том, на что способны пиктские колдуны.
Вскоре лес впереди стали редеть, послышались голоса, а вскоре показался и частокол пиктской деревни. Улучшив момент Кварада, до сих пор шедшая впереди, оказалась рядом с киммерийцем. Острый нож рассек путы на руках. Колдунья шепнула ему на ухо.
-Хочешь жить - подтверждай все, что скажу я. Но только если от тебя потребуют ответа. В остальном - помалкивай.
Конан не словом, ни жестом не выразил своего согласия или несогласия. Разминая затекшие руки, он еще раз подумал о бегстве, но тут же отбросил ее - днем, возле вражеской деревни у него практически не было шансов уйти. Да и пикты с отравленными стрелами неотрывно следили за ним. Придется еще потерпеть их общество - Конан уже понял, что угодил в центр какой-то непонятной интриги, слишком сложной, чем та которую можно было ожидать от лесного племени. И в центре этой интриги находилась Кварада, похоже, имевшая более широкий круг общения, чем ее дикие соплеменники.
Они подошли к воротам. Смуглые воины с ожерельями из волчьих зубов схватились за оружие при виде киммерийца, но Кварада тихо сказала несколько слов и им всем разрешили войти в деревню. Чумазые дети, исподлобья, словно волчата смотрели на Конана, пока их матери не уводили их вглубь хижины, а вместо этого наружу выходили взрослые мужчины. Скапливаясь в кучки, они следовали за небольшим отрядом, бросая недружелюбные взгляды не только на киммерийца, но и на его спутников. Конан, уже уразумевший, что попал в деревню Волков, припомнил, что между ними и племенем Ястреба никогда не было большой любви.
Сопровождаемые молчаливым эскортом, увеличивавшийся с каждым пройденным домом, Конан и его пленители вышли к центру деревни. Посреди утоптанной площадки возвышались пиктские идолы, покрытые запекшейся кровью. Возле них стояло двое человек, судя по всему давно ожидавших гостей. Первый был невысоким, как и все пикты, широкоплечим мужчиной, все лицо и тело которого были покрыты замысловатой татуировкой. Из одежды на нем была помимо набедренной повязки еще и шкура волка перекинутая через плечо. Эта шкура, так же как и золотой браслет зингарской работы, охватывающий запястье, показывал его высокий статус в племени Волка. Рядом же с ним стоял худощавый, но для пикта довольно рослый старик. По бесчисленным амулетам и фетишам, свисавшим на кожаных ремешках с худой шеи, Конан опознал шамана Волков. Тогда второй человек был военным вождем - у пиктов он делил власть с колдуном. Холодные глаза служителя лесных богов бесстрастно глядели на Конана - в отличие от вождя смотревшего откровенно враждебно.
Кварада шагнула вперед, склонила голову в знак почтения:
- Приветствую тебя Горла - еще один кивок - и тебя Рогоата - обратилась она уже к шаману. Дождавшись ответного кивка, она продолжила - Ястребы держат слово. Вот тот человек, что проведет нас мимо аквилонских кордонов. Ты говорил, что я лгу, говоря о помощи хайборийцев - ты видишь теперь, что...
- Ты считаешь Волков глупцами, колдунья? - перебил ее вождь.- Или думаешь, что они ослепли? Он не аквилонец, это видно сразу. Он…
- Киммериец - шелестящим голосом продолжил шаман и вождь умолк, не забыв впрочем, зло зыркнуть на Рогоату - похоже предводители Волков не очень-то ладили друг с другом. Впрочем, шаман не особо обратил на то внимания.
- Ты обезумела, Кварада?- снова заговорил вождь и глухой ропот за его спиной подтверждал его возмущение. - Ты привела сюда киммерийца и после этого смеешь говорить о мире между Ястребами и Волками, о том, чтобы вместе идти на аквилонцев?
- Этот давно покинул свою страну - возразила колдунья - ему нет дела до прежних распрей и споров. Он готов замирится с пиктами против аквилонцев.
- Киммериец, который хочет мира с пиктами? - саркастически протянул вождь.- Скорей я поверю, что пантера станет есть траву. Я не знаю, сколько времени он служит аквилонским собакам, но знаю, что ни один киммериец не забудет о нашей вражде.
Полыхавшие ненавистью темные глаза пикта встретились с синими глазами Конана, бесстрастно смотревшего на вождя. Спокойствие киммерийца еще больше взбесило Горлу, он уже было открыл рот, но шаман что-то шепнул ему на ухо и вождь, неохотно отвел взгляд, глухо ворча, словно волк которого отгоняют от добычи.
Конан неожиданно расхохотался и пикты с удивлением уставились на него.
- Да, я киммериец - с вызовом сказал он.- Я рожден племенем, что от века враждует с вами. И видит Кром - за всю свою жизнь, я вдоволь потешил духов предков пиктской кровью! Я пробирался в самую чащу леса, выслеживал и убивал ваших воинов и колдунов. Во всем племени Волка меньше взрослых мужчин, чем тех пиктов, что я отправил к демонам. Когда аквилонцы сделали меня командиром, я дал вам такой урок, что ваши сородичи и по сей день не решаются переходить Громовую реку. Я дал мир западным провинциям Аквилонии- и чем же отплатил мне за это ее король? Темницей и кандалами, будь он проклят! И проклята пусть будет эта страна, где из-за прихотей сумасшедшего владыки в застенки бросают лучших полководцев. Но пусть демоны Крома вечно гложут мои кости, если я не смогу отплатить ему той же монетой. Ради мести я готов забыть о вековой вражде наших народов.
- Зато мы ничего не забыли, киммериец!- зло сказал вождь.- Теперь я вспомнил тебя! Не из-за тебя ли был разбит союз племен, не ты ли убил шамана Сагайету? Кварада хочет, чтобы мы объединялись снова - но, почему мы должны верить ей и тебе?
- Потому что вы не настолько глупы, чтобы отказаться от воинской славы и богатой добычи ради смерти одного киммерийца - возразил Конан.- Никто не знает лучше меня, как охраняется западная граница, где ее слабые и сильные места.
- Волки еще не дали согласие на то, чтобы снова идти в набег с Пантерами, Ястребами и Черепахами - недоверчиво произнес вождь.
- Это уже ваши дела - пожал плечами Конан.
- Нужно вопросить богов - вступил в разговор шаман - нужно просить их о помощи. Если они скажут, что нам надо идти с речными племенами - мы сделаем это.
- Я буду творить обряд вместе с тобой - вмешалась в разговор Кварада.
- Хорошо - кивнул шаман - ты сильная колдунья. Но твой спутник пусть будет под охраной. Отведите его куда-нибудь - обратился шаман к пиктам - и следите получше.
Пикты вцепились в Конана, таща куда-то в сторону. От киммерийца не укрылся угрюмый взгляд, что бросил военный вождь на шамана, о чем-то переговаривающегося с колдуньей.
Киммерийца отвели в небольшую хижину, стоявшую на противоположном краю утоптанной площадки. Руки ему не связали, но не менее десяти пиктов, вооруженных копьями и топорами охраняли хижину снаружи. Еще пять пиктов вошли внутрь- причем вместе с ними вошли и двое приспешников Кварады, со своими отравленными стрелами. Любые попытки завязать разговор пикты оставляли без внимания, так что в конце концов Конан отвернулся и принялся смотреть наружу через щели в стене. Вскоре он полностью забыл про охранявших его дикарей- ему открылось более захватывающее зрелище.
Кольцо костров окружало пиктских идолов и отблески пламени освещали безобразные резные лики. Глядя на них, Конан почувствовал себя неуютно - он достаточно знал о пиктских богах, чтобы держаться подальше от всего, что с ними связано. Однако до сих пор он никогда не видел столь подробно изображенного пантеона лесных дикарей и теперь с интересом рассматривал их. Самый высокий истукан - Джеббал Саг с узким злым лицом, косыми глазами и заостренными ушами. Конан содрогнулся, когда уловил в резном лике четкое сходство с ликом пиктского шамана Зогара Сага и его демонического брата-близнеца. Был ли неведомый резчик колдуном удостоившегося чести лицезреть своего страшного бога? Рядом с ним возвышался истукан, напоминающий огромную обезьяну - Гулл, Косматый-Что-Живет-На-Луне. Двух других божеств - тварь, напоминающую гиену на полусогнутых человеческих ногах и какое-то змееподобное существо Конан не знал. Вся первобытная дикость и нечеловеческая жестокость пиктов, все угрозы, таящиеся в Дебрях - все это отразилось в уродливых чертах лесных идолов.
Перед идолами возвышался массивный черный камень с плоской вершиной- алтарь пиктов. Вокруг него простирались обнаженные люди, раскинувшие руки и ноги в разные стороны. Сквозь пламя костров и пелену дыма было трудно что-то разобрать, но Конан сумел разглядеть, что их конечности были привязаны к вбитым в землю колышкам. Судя по всему, это были пикты - здесь в сердце Пущи трудно было найти, хоть одного чужестранца, чтобы принести его в жертву. Всего Конан насчитал около пяти человек.
За пределами круга костров, еле видные в темноте, сидели пикты-волки - бесстрастные и молчаливые они не отрывали взгляда от идолов. Их худощавые мускулистые тела густо покрывала боевая раскраска. Среди них Конан увидел Горлу- насупившийся вождь, выглядел самым взволнованным среди своих соплеменников, нервно теребя завязки волчьей шкуры у себя на горле.
Откуда-то из темноты грохнул барабан и в круг костров вступила пугающая фигура. Сухопарое тело Рогоаты покрывали замысловатые узоры, нанесенные белой краской, голову окружал убор из перьев страуса. В руках он сжимал большой бубен, на который, насколько было известно Конану, всегда натягивали человечью кожу. Издевательски скаля зубы, шаман начал обходить пленников: то высоко вздергивая ноги словно журавль, то, припадая к земле, как охотящаяся пантера. При этом он не забывал то и дело отвешивать поклоны своим идолам. Его глаза блестели лихорадочным огнем, язык то и дело облизывал тонкие губы. Не отрывая взгляда от беспомощных жертв, он ударил в бубен и тут же ему эхом отозвался из темноты барабан.
Колдун заговорил. Странная это была речь, непохожая ни на один из известных Конану диалектов, молитва-заклинание напоминающее то рычание голодного хищника, то шипение гигантской змеи. Сначала колдун говорил тихо, почти шептал, но его голос становился все громче, слова в нем бессвязнее, удары в бубен - чаще. Колдун рухнул на колени перед идолом Гуллы, потом вскочил, словно подброшенный и вновь упал - на этот раз перед идолом Джеббал Сага. Так он совершил поклонение каждому из идолов, после чего уселся вновь под идолом Гуллы, неподвижный, словно сам превратившийся в изваяние. Смолк барабан и воцарилась гнетущая тишина.
Что-то зашевелилось во тьме за кострами. Мгновение - и новый участник жуткого действа шагнул в пылающий круг. Черные волосы были разбросаны по красивым плечам, смуглое гибкое тело покрывали синие узоры. Большие глаза были подведены черным - скорей всего сажей. Чем-то темным были пропитаны и сочные губы, в то время как само лицо было выкрашено белым. Переступив босыми ногами через распростертые тела, Кварада распростерлась перед черным алтарем.
Барабанный бой ударил внезапно. Мерный рокот, теперь шел с разных сторон- похоже не один пикт принес с собой сегодня барабан. Распростершаяся на земле колдунья вздрогнула всем телом и медленно поднялась на ноги. Одновременно пришел в движение и шаман - сухие руки поднялись вверх, тяжело грохнул бубен. Кварада подняла вверх руки и закачала ими из стороны, в сторону, ноги ее сами принялись двигаться в такт дикарской музыке, в которую сливались бой барабанов и удары шаманского бубна. Странным, жутким и непристойным был этот танец, что исполняли варварские жрицы еще в те забытые времена, когда пикты жили на островах в Западном море. Колдунья извивалась змеей, выкручиваясь в позах, на иные из которых, казалось, было не способно человеческое тело. Стройные руки и ноги, будто, жили своей жизнью, нож мелькал так близко от тела женщины, что казалось невероятным, что она еще не зарезалась.
Шаман разомкнул тонкие губы и что-то каркнул, ударив в бубен. Ритм барабанного боя изменился, став громче и быстрее. В такт изменившейся мелодии стали более быстрыми и резкими движенья Кварады. В них уже не было плавной змеиной гибкости, теперь танец колдуньи напоминал метания волчицы или пантеры попавшейся в западню. На мгновение она повернулась в сторону Конана и тот невольно вздрогнул- даже на таком расстоянии он увидел, что зрачки Кварады закатились под веки, оставляя на виду лишь слепые бельма.
Жрец, продолжая ударять в бубен и раскачиваясь из стороны в сторону, затянул какую-то заунывную песню. При первых ее звуках глаза Кварады вдруг вспыхнули колдовским темно-зеленым светом. Упав на четвереньки и оскалив зубы в хищной ухмылке, она почти на животе подползала к беспомощным пленникам.
Новый удар бубна и Кварада взвилась в воздух, одним прыжком преодолев расстояние до ближайшей жертвы. Ее рука ухватила пленника за длинные волосы, запрокидывая его голову и тут же Кварада с силой провела ножом по горлу пикта. С торжествующей улыбкой колдунья поднялась на ноги. Конан не верил своим глазам - за длинные волосы она держала отсеченную голову пикта. Как бы не был остр этот нож, он бы никак не мог рассечь плоть и кости с одного раза, да и колдунье это было явно не под силу. И все же она держала голову пикта в руках. Конан прищурил глаза - показалось ему или на лезвии ножа и впрямь промелькнули отблески зеленого света, схожего с тем, которым светились глаза Кварады?
Еще мгновение и голова несчастной жертвы полетела в сторону, упав прямо на алтарь. В такой точности было тоже что-то сверхъестественное, но Конан уже не удивлялся - и так было понятно, что тут творится самое мерзкое колдовство. Еще раз ударил бубен и Кварада склонилась над другой жертвой. Через мгновение вторая отрубленная голова летела на алтарь, разбрызгивая кровь. Вскоре на алтарь богов легли головы всех пленников, кроме последней. Ее Кварада, ухватила за волосы и замерла над обезглавленными ею телами. Вновь грохнули барабаны и колдунья взвившись, словно змея, которой наступили на хвост, начала новую безумную пляску на мертвых телах. Отрубленную голову она по-прежнему держала в руке. Зрелище это было настолько отвратительным, что Конан передернув плечами, отвернулся. Он еще успел заметить, что шаман пиктов обмяк у подножия идолов, бубен выпал из его руки, а глаза остекленели.
Киммериец отошел к дальней стене, где возвышалась небольшая лежанка, накрытая соломой. Конан улегся на нее, снимая куртку и с наслаждением потянулся, разминая затекшие мышцы, затем бросил недовольный взгляд на своих стражей.
- Эй вы, лесные крысы - громко сказал он на наречии пиктов- так и будете стоять у меня над душой? Или, наконец, уберете свои мерзкие хари, чтобы я мог спокойно вздремнуть.
Лица его стражей исказились, меж сомкнутых губ вырвалось приглушенное рычание. Один из стражников шагнул вперед. Конан в ответ подобрался, в его глазах блеснул хищный огонек.
- Хватит! - послышался резкий голос за спинами пиктов.- Оставьте нас.
Пикты отступили, ворча словно побитые псы, но не осмелившись ослушается стройной женщины стоявшей позади них. Один за другим они покинули хижину, пока Конан не остался один на один с пиктской ведьмой. Сейчас Кварада выглядела уже не так жутко как на площадке перед идолами - белая краска была смыта с ее лица, также как и черная сажа из-под глаз. Лишь на полуобнаженном теле еще виднелись следы синих узоров. Взгляд ее был вполне осмысленный, словно и не она недавно выплясывала перед дикарскими идолами, одержимая неведомой силой.
- Ну что? - хмуро спросил ее Конан.- Что говорят боги?
- Шаман сейчас лежит в своей хижине, а дух его отправился в царство теней - ответила колдунья.- Он будет говорить с богами и они дадут ему ответы на все вопросы - и про тебя и про ту деревню. Я постаралась, чтобы боги заметили нашу жертву.
Конан припомнил, как расправлялась с пленными пиктами и внутренне передернулся от омерзения. Он никогда не считал достойным делом убийство женщины, но стоявшая перед ним ведьма, не казалась ему человеческим существом.
- Не боишься оставаться наедине со мной - проворчал киммериец, бросив угрюмый взгляд в сторону колдуньи. Та пожала своими красивыми плечами.
- Ты сам понимаешь, что если убьешь меня, то твоя жизнь будет стоить столько же сколько и жизнь любого киммерийца в плену у пиктов- то есть ничего. А если попытаешься взять меня в заложницы - если у тебя получится - убьют нас обоих.
- Похоже, тут тебя не очень-то любят - поддразнил девушку Конан.
- Мы все не очень-то любим чужаков - невозмутимо сказала девушка.- И ты сам знаешь как относятся Ястребы к Волкам. Мы ценим наше родство и наши распри.
- Но только не ты - усмехнулся Конан - сдается мне, что ты глядишь дальше частокола в деревне Ястребов. И пиктские вожди с шаманами - не самые важные персоны, которых тебе довелось встречать в своей жизни.
Белые зубы весело блеснули в полумраке хижины.
- А ты догадлив, киммериец - довольно произнесла она.- Это было ясно еще, когда ты разговаривал с вождем. Как ты так быстро понял?
- Невелика загадка - фыркнул Конан- не встречал я что ли аквилонцев, ради своей выгоды готовых подвести собственный народ под топоры пиктов? Один такой подлый заговор в Шохире, я разоблачил, но негодяй сбежал от меня. С Нумедидеса станется полностью оправдать этого предателя - он же вельможа, а не безродный бродяга-наемник вроде меня. Не Лусиан ли вновь ведет пиктов против очередного недруга?
Конан испытующе посмотрел на Квараду, но ее лицо оставалось бесстрастным. Впрочем, киммериец и не ожидал ответа.
-Вы ждали меня - после недолгого молчания произнес киммериец.- Ты искала меня, ты знала, что я буду идти через эти края. Знала заранее - с помощью колдовства, верно? Яд желтой жабы не так уж просто раздобыть, да и чтобы приготовить его надлежащим образом требуется время. Но ты хотела действовать наверняка, потому что знала, что любой киммериец предпочтет смерть пиктскому плену. А я тебе был нужен живой и невредимый - но зачем?
- Через Громовую реку должны перейти Ястребы, Волки, Пантеры, Черепахи и Рыси- медленно сказала Кварада. - Волки - сильное племя, но они враждуют с Ястребами и Рысями. Они забудут о вражде, если будут уверены, что их и впрямь ждет большая добыча за рекой. С нами должен был идти аквилонский следопыт, который должен был убедить Волков, что есть хайборийцы, которые сдадут границу. Но его задрал саблезубый - думаю, не обошлось тут без колдовства кого-то из враждебных шаманов.
Конан передернул плечами - влезать в распри пиктских колдунов ему совсем не хотелось.
- Возвращаться за другим человеком было поздно. А тут и ты подвернулся - ты прав, я знала, что ты в дебрях, еще когда ты переправился через Громовую реку. Причем, даже и выдумывать особо не пришлось. А если ты и впрямь умен, так как о тебе говорят - выдумывать не придется вообще.
- Ты хочешь, чтобы я действительно провел вас через границу - медленно сказал Конан.
- А почему нет - пожала плечами Кварада - что тебе сейчас та Аквилония?
Киммериец промолчал. Он знал, что никогда не поведет пиктов за Громовую реку, не подведет белых поселенцев под копья раскрашенных демонов. Он задавался вопросом - не понимает ли этого и сама Кварада? Конан чуял, что среди всех вождей и колдунов пиктов, ему больше всего следует опасаться этой женщины, в которой дикарское коварство и жестокость лесного народа переплелись с интриганством цивилизации. Не избавятся ли от него, как только Волки выйдут в поход? Предатели на границе и так найдутся.
- Но об этом еще рано говорить - произнесла Кварада. Ее голос изменился, стал томным. Она разглядывала полуобнаженный торс киммерийца с откровенной похотью.
- Здесь так мало достойных мужчин - продолжила ведьма хриплым от вожделения тоном.
Конан приподнялся на кровати. Кварада повела бедрами, сбрасывая охватывающую их повязку. Через мгновение ее гибкое тело оказалась в объятьях киммерийца. Они слились в жарком поцелуе, который прервался недоуменным криком Конана, отстранившегося от своей неожиданной любовницы. Из его прокушенной губы текла кровь. В ярости Конан ухватил колдунью за черные волосы, наматывая их на руку. Вторая его рука грубо ворвалась между смуглых бедер. Похотливый смех Кварады перешел в сладострастный стон, она призывно выгибала свое тело, облизывая окровавленные губы.
-Ведьма, как и есть - пробурчал Конан, вновь впиваясь в ее губы поцелуем.

Спал Конан по-волчьи - крепко, но чутко, каждую минуту ожидая предательского удара и будучи готовым к нему. Но даже сейчас он не мог понять, что заставило его вдруг открыть глаза. Все было тихо - только посапывала под боком Кварада, да неслышно переговаривались часовые-пикты. Ни один их этих звуков не сулил ему опасности. Так что же все-таки заставило его проснуться?
Потом он услышал. Вернее не услышал, а почувствовал всем телом - чуть заметную вибрацию стен и пола, пробежавшую по хижине и исчезнувшую. Киммериец осторожно выскользнул из-под тела лежащей девушки, на ходу натягивая одежду. Тут же последовал и второй толчок - Конан уже понял, что он идет из-под земли.
- Кварада - киммериец потряс девушку за плечо - Кварада, проснись!
- Что?- сонно пробормотала колдунья.
- Просыпайся, дура!- рявкнул Конан.
- Ты что себе поз…- начала колдунья, но замерла на полуслове. Конан быстро обернулся, чуя неладное. Сквозь щели в стене он увидел, как один из идолов возле алтаря вдруг шевельнулся, потом покосился и с грохотом рухнул на землю. Снаружи послышались недоуменные и испуганные крики. Вслед за первым рушились и остальные идолы, раздавливая обезглавленные тела, разбивая вдребезги черный алтарь. А от места, где он стоял, ширилась извилистая трещина, бежавшая в сторону пиктских домов.
-Похоже, к нам пришла та же тварь, что и в ту деревню - сказал Конан, внимательно глядя через щели хижины. Кварада оторопело посмотрела на него, потом метнулась к выходу. Конан рванулся было за ней, но остановился перед поднятым копьем одного из пиктов - даже сейчас они не забывали о вражде с киммерийцами. Конан сплюнул на пол и вновь отошел к стене хижины - как раз, чтобы увидеть, как большой дом, украшенный человечьими черепами, задрожал, словно в падучей. Послышался безумный крик, который перекрыл оглушительный полувизг-полурев, который не мог принадлежать ни одному из известных зверей. В этот же момент хижина приподнялась и тут же ухнула в открывшуюся под ней огромную черную дыру.
Конан услышал позади быстрые шаги и обернулся. За его спиной стояла Кварада, с каким-то непонятным выражением на лице.
- Чей это был дом? - спросил Конан, уже догадываясь об ответе.
- Шамана - отрывисто сказала Кварада.

Утром пиктская деревня гудела, словно потревоженный улей. Пиктам было известно достаточно о том, что произошло в другой деревне Волков и сопоставить те события с тем, что произошло ночью не составляло особого труда. Слухи один страшнее другого падали на благодатную почву, унавоженную самыми дикими суевериями, которыми была пропитана религиозная жизнь пиктов. Говорили о гневе богов, о проснувшихся подземных демонах, о вражеском колдовстве. Последнюю версию Конан считал самой вероятной - то, как избирательно нанесла свой удар подземная тварь, наводило на мысль, что ее кто-то натравил. Киммериец очень хотел бы побеседовать с Кварадой - он запомнил ее слова о шаманах враждебных племен настроенных против союза Волков и восточных пиктов. Однако колдунье было не до своего случайного любовника - ей все время приходилось общаться с вождем пиктов, после смерти шамана получившим, наконец, вожделенную единоличную власть. Однако вождя это явно не радовало: то, что творилось вокруг выходило за рамки его понимания и он вновь и вновь приставал с вопросами к Квараде. После смерти Рогоаты полукровка осталась единственным человеком в деревне более-менее сведущим в магии. Насколько Конан мог судить, она изо всех сил старалась убедить Волков в том, что это именно вражеское колдовство - в первую очередь потому, что другие варианты сулили им большие проблемы. Конан и так, припав к стене, видел с какой ненавистью косятся на хижину смуглые дикари, слышал перешептывания пиктов, что боги гневаются на племя, что им неугоден готовящийся поход и союз с хайборийцами. И все чаще раздавались голоса о том, чтобы для того, чтобы ублажить богов, им надо принести в жертву белого чужестранца. В этом случае не поздоровилось бы и Квараде.
Так в тревожном ожидании прошел день и за ним вся последующая ночь. Тогда к Конану пришла, наконец, Кварада и рассказала, что хотя место где стояла хижина пиктского вождя, было расчищено ясности это не добавило: там обнаружился только огромный ход, наглухо заваленный уже через десять футов. Днем в лесу пропало еще двое разведчиков - и самые тщательные поиски не дали ничего кроме нескольких кучек рыхлой земли. После этого паника в деревне еще больше усилилась. Суровые и безжалостные воины, не знавшие страха перед врагами из плоти и крови, пикты становились на удивление нерешительными при малейшем упоминании о колдовстве и гневе богов.
Киммерийца по-прежнему сторожили пристально, у него не было даже малейшего шанса на побег. Но вечером второго дня дверь в его темницу распахнулась, и на пороге появились трое человек. Это были Кварада, ее спутник - лигуриец и человек, которого Конан никак не ожидал увидеть здесь - Горла, военный вождь Волков.
- Поднимайся киммериец - сквозь зубы сказал он.- Есть человек, который хочет нам кое-что рассказать. Думаю, тебе тоже стоит это услышать.
Под покровом черной и душной ночи, четверо выскользнули за ворота деревни Волков, вступив под полог древней чащобы. Кварада, оглянувшись по сторонам, издала чуть слышный свист и тут же из-под листьев гигантского папоротника, бесшумно, словно тени, возникли трое ее спутников из племени Ястребов. Не сговариваясь, они стали вокруг Конана, держа в руках короткие копья - Конан даже не сомневался, что отравленные. Вслед за ними появилось еще несколько пиктов в волчьих шкурах, вставших возле Горлы. Конан поморщился - да, с бегством придется еще немного обождать.
Быстрые и бесшумные словно тени, они шли по узким тропкам, петлявшим меж черных деревьев и папоротниковых зарослей. Улучшив момент Конан обратился к Корте, к которому испытывал чуть меньшую неприязнь, чем ко всем остальным - может потому, что кроме Конана он один тут не был пиктом.
- Что, все так плохо?
Корта кивнул.
- Вчера на краю болот было уничтожено еще одно селение Волков. В живых никого не осталось - только лужи крови и куски тел. А еще охотники нашли в глубине лесов тушу мастодонта - обглоданную почти до костей. Так что сам думай - насколько все плохо.
Конан кивнул. Похоже, что на этот раз в дебрях творилось нечто необычайное даже по рамкам этой мрачной страны.
Тем временем они остановились на берегу широкого ручья. Горла удовлетворенно кивнул и, сложив ладони, несколько раз ухнул совой. Потом напряженно прислушивался, пока, наконец, не услышал чуть слышное уханье в ответ.
- Ждать - сказал он, не скрывая своего облегчения.
Через некоторое время папоротники на той стороне реки зашевелились и оттуда выскользнул человек, опасливо оглядывающийся по сторонам. Смуглую кожу покрывала причудливая татуировка, в волосы было воткнуто большое перо орла. Голову охватывал серебряный обруч зингарской работы.
- Я приветствую Горлу, вождя племени Волка - произнес незнакомец.
Вслед за ним из зарослей появились еще двое пиктов- с такой же раскраской и с орлиными перьями в волосах.
- Я приветствую Холага, вождя племени Орла - ответил Горла.
- Кто это, Волк? - пикт указал на Конана и Квараду.
- Ее зовут Колдуньей из Скандаги. Ты же сам просил найти кого-то сведущего в колдовстве. Остальные - ее люди.
- И киммериец?
- И он - кивнул Горла.- И довольно об этом. Скажи лучше, зачем ты назначил эту встречу? Твой воин, которого ты послал в такой тайне, сказал нам, что это связанно с той силой, что уничтожила одну нашу деревню и убила шамана Рогоату.
- Никогда не думал, что мне придется обращаться за помощью к Волкам - вождь нервно передернул плечами - но, похоже, ничего не поделаешь. Иначе со мной будет то же, что и с Рогоатой. Наш шаман Йокотха хочет единовластно править Орлами, не оглядываясь на вождей. Ваш шаман ему тоже мешал - поэтому он и натравил на него эту тварь.
- Погоди, Холаг - перебил киммериец пикта - что за чудище?
Горла и Кварада посмотрели на него с некоторой оторопью- они не ожидали, что чужак возьмет инициативу в разговоре. Но вождь Орлов, похоже, даже не заметил этого.
-Если бы я знал - передернул плечами он и опасливо огляделся по сторонам.- Тварь из древних легенд. Были времена, когда эти создания ходили по земле - огромные, что пожирали людей и животных, уничтожая целые племена - и все равно не могли насытиться. Великий Гулл загнал чудовищ под землю, запретив им появляться наверху. Но наш шаман Йокотха презрел запреты Гулла и воззвал к Гол-Гороту, Богу Тьмы, которому поклонялись Древние, владевшие этими местами еще до пиктов. Йокотха сам похвалялся мне в этом, когда напился зингарского вина на Празднике Всех Богов. Он уходил в проклятые пустоши на севере и топкие трясины на юге, он приносил в жертву множество пленников, в ужасных празднествах посвященных Гол-Гороту. И наконец, Темный бог даровал ему желаемое. Из недр земных он поднял чудовище, над которым шаман получил власть и стал натравливать на своих врагов.
- Ты сам его видел? - спросил Конан.
- Слава Гуллу, еще пока нет - передернул плечами вождь Орлов.- Но это ненадолго. Я понял, чего хочет шаман. Деревня Волков была пробой сил и предупреждением - на что способно чудовище Йокотхи. Потом он убил своего главного соперника в племени Волков и вообще на много миль окрест. Следующим ударом он уничтожит военных вождей Орлов и Волков - не знаю кого первого. И тогда оба племени склонятся перед ним.
- Почему ты сам не убьешь его - прорычал Конан - ждешь пока эта тварь растерзает тебя?
- Я не могу это сделать открыто - Холаг передернул плечами - шаман подчинил себе слишком много воинов, хотя многие еще остались верны мне. Если наши люди схлестнутся между собой, племя будет ослабленным, чем тут же воспользуются наши с соседи. Да те же Волки, к примеру.
Горла ощерился, став похожим на тотемного зверя своего племени.
- Но Йокотха не такой дурак, чтобы устраивать усобицу - криво усмехнулся Холаг. - Ему нужны два сильных племени. Когда у них не будет вождей - он и приберет к рукам. На меня он может и не станет напускать чудовище - скорей отравит или колдовством.
-И Волки не пойдут на Аквилонию вместе с остальными - пробормотала Кварада.
-Да - кивнул Холаг - Йокотхе нет дел до того, что происходит на границе. Волки под его руководством скорей ударят в тыл Ястребам и Рысям, когда они пойдут на аквилонцев.
- А значит, он должен умереть - произнесла полукровка. Конан хмыкнул.
- Завтра ночью шаман проводит свой обряд в священной роще у Жабьего ручья - сказал Холаг - там он будет вызывать свою тварь. Я знаю это, потому что сегодня праздник его Бога, Ночь Гол-Горота.
- Этот обряд не может быть быстрым - соображала Кварада- и шаману потребуется время, чтобы вызвать из под земли отродье Гол-Горота. Если мы успеем подловить Йокотху до того как он начнет колдовать...
- Может и получится - кивнул вождь Орлов - вряд ли шаман будет выставлять часовых. Можно будет подобраться и снять его стрелой из засады. Но вот только кто посмеет это сделать? Я не пойду в Священную Рощу и тем более не стану там убивать шамана. Гнев богов еще страшнее зубов чудовища. Да и никто из моего племени не пойдет туда, а если узнают, что это сделал я - мне конец.
- Волки тоже не пойдут - покачал головой Горла. - Значит, остается только - он замолчал, красноречиво посмотрев на Конана.
- Ага, раз я тут чужак, значит, и боятся мне нечего, так что ли? - пробурчал киммериец.- Ваши боги так же спокойно обрекают смерти чужаков, как и пиктов.
- Это верно - ухмыльнулся Холаг - только вот тебя они уже давно приговорили к смерти. Йокотха - ученик старого Зогара Сага, Джеббал Сага он почитает не меньше, чем Гол-Голгорота. И наш шаман, знает, кто убил его наставника и знает, что ты здесь, киммериец! И он не даст тебе уйти отсюда. - Холаг посмотрел на недоверчиво покосившегося на него киммерийца и сказал - Клянусь в этом душой Гуллы.
Конан знал, что пикты могут сколько угодно врать и хитрить, однако ложных клятв именем Бога Луны они не давали.
- Ладно, пожри вас Сет - пробурчал киммериец - убью я шамана, все равно я ваших колдунов ненавижу. Но потом - уже вы выполните мои условия!
Вожди кивнули в ответ, все еще думая, что имеют дело с предателем из Аквилонии. Надо было бы взять еще одну клятву с них, но Конан знал, что это не будет исполнено. Пикты слишком боялись своего главного бога, чтобы призывать его в свидетели так часто. Кварада бросила на него задумчивый взгляд.
- Я пойду с тобой- сказала она- тебе может понадобится моя магия в роще.
Конан недоверчиво посмотрел на колдунью, но не мог не признать ее правоту. Кроме того, отказаться сейчас значило вызвать новые подозрения у Горлы и Холага.

Конан крался меж черных деревьев, поминутно оглядываясь по сторонам. Рядом с ним так же бесшумно скользила Кварада и ее спутник-лигуриец. Только они решились пойти за киммерийцем в священную рощу - ни один из пиктов и шагу бы не сделал сюда.
Впрочем, Конан мог их понять - сейчас ему невольно верилось, что лесные боги и впрямь тут частые гости. Деревья со странными, болезненно искривленными стволами, сплетали свои кроны у них над головой, толстые лианы оплетали их подобно гигантским змеям или щупальцам спрута. В своих странствиях Конан приходилось побывать в самых разных лесах, но даже он не мог опознать, к какому роду принадлежали эти деревья. Выступавшие из земли корни покрывал толстый слой мха. В зарослях что-то шелестело, пищало, стрекотало, шипело, ухало. Время от времени впереди мелькали смутные тени, вверху тоже кружили какие-то странные создания - слишком большие для сов или летучих мышей. Кварада шептала себе под нос какие-то заклинания, делая при этом странные движения руками.
Неожиданно где-то впереди замаячил огонек и почти сразу же через ночные шорохи пробился рокот барабана. Мгновение спустя к нему добавилось и голос, мерно произносивший какие-то непонятные слова. Конан переглянулся со своими спутниками и увидел энергичный кивок Кварады. Удвоив осторожность, они стали подкрадываться к месту проведения колдовского обряда.
Подкравшись, они увидели большую прогалину, обрывающейся на берегу широкого ручья. Огромный костер полыхал между потоком и массивным каменным истуканом - первым идолом из камня, которого видел Конан в дебрях пиктов. Собственно идолом его было трудно назвать - это скорей был огромный валун, подвергшийся поверхностной и довольно грубой обработке, придавшей каменной глыбе сходство с неким чудовищем. Однако грубые черты ужасного лика при всем своей примитивности, были преисполнены какого-то зловещего величия, производящего, куда большее впечатление, чем самые страшные из пиктских идолов. Ужасающей древностью веяло от этого изваяния, древностью превосходящее всякое разумение. Легко было представить как волосатые предки человека в свое время, возлагали перед страшным богом окровавленные сердца, вырванные из трепещущей плоти кремниевыми ножами.
- Гол-горот - шепнула где-то у него над ухом Кварада.
Бог Тьмы и сейчас не оставался без кровавой жертвы - перед идолом лежало обезглавленное тело. Голову же держал за волосы шаман в доспехах из меди и кожи, к которым крепились страусовые перья. Стоя перед костром он пел гимн страшного бога пришедшего из тьмы сотен минувших эонов. Перед костром сидел молодой пикт в звериных шкурах, колотивший в кожаный барабан. Еще не менее двадцати пиктов вооруженных копьями и боевыми топорами, сидели полукругом вокруг идола. Видимо это были сторонники шамана в племени Волков.
- Вот Йокотха- взволнованно прошептал лигуриец Корта над ухом Конана.
- Я вижу- сквозь зубы произнес Конан.- Ну-ка, дай мне лук. Если нам повезет, я сниму колдуна одной стрелой.
- Держи!
Конан сам не знал, что заставило его резко обернутся - то ли неожиданно громкий выкрик лигурийца, то ли уловленное краем глаза вороватое движение. Он обернулся как раз, чтобы выбить из рук Корты пучок стрел нацеленных ему в бок. Краем глаза он уловил на наконечниках зеленоватый налет - опять отрава! В ярости он вцепился обеими руками в горло лигурийца. Корта попытался разомкнуть эту стальную хватку. Однако его сил было недостаточно, чтобы бороться с могучим киммерийцем. Глаза Корты вылезли из орбит, лицо покраснело, на висках выступили синие жилки. Слабеющими руками он цеплялся за руки киммерийца, судорожно пытаясь сделать хоть глоток воздуха.
- Паршивый пес - прорычал Конан - отправляйся в преисподнюю.
Его могучие мышцы вздулись буграми, когда он резко повернул голову лигурийца набок. Послышался хруст шейных позвонков. В этот самый момент Конан почувствовал резкую боль в спине. Мгновенно по его телу стало разливаться странное оцепенение, киммериец почувствовал, как немеют руки и ноги. С большим трудом он повернулся, чтобы увидеть Квараду держащую в руке несколько стрел, испачканных его кровью.
- Сука! - непослушными губами выговорил Конан.
Перед глазами его поплыли черные круги и он повалился на землю, все еще держа за шею убитого лигурийца. Словно в тумане он видел, через заросли как колдунья раздвинула кусты и без всякого страха вышла к шаману Орлов. Йокотха, прекративший песнопение, перекинулся несколькими словами с колдуньей, после чего обернулся к своим воинам и что-то сказал им каркающим голосом. Двое дикарей тут же подскочили и метнулись в заросли, где лежал Конан. Они подхватили парализованного киммерийца и, пыхтя от натуги, вытащили его на поляну, прислонив к истукану Гол-горота. Конан заскрипел зубами от бессильной злости когда над ним появились два лица- бесстрастный старый шаман и улыбающаяся колдунья.
- Прости киммериец - Кварада облизнулась - ты хороший любовник, но ненадежный союзник. Ранее у меня не было выбора, но когда я узнала, что у Йокотхи на тебя зуб, то поняла, что надо делать. Прошлой ночью, после встречи с вождем волков, я посылала свой дух к деревне Орлов, в хижину Йокотхи, я разговаривала с ним и убедила, что предстоящий поход будет выгоден и Волкам и Орлам и ему лично. Холаг лгал - Йокотха совсем не против этого похода. Проще договариваться с одним шаманом, чем с двумя вождями, для которых старые распри важнее союза против общего врага. Мне уже и не особенно нужен проводник, мне не нужен ты, чтобы убеждать в чем-то вечно сомневающегося Горлу, да и сам Горла тоже не нужен. Его время истекло, как и время Холага - они оба умрут этой ночью. А потом умрешь и ты.
- Ты будешь умирать долго, киммериец - оскалился в волчьей усмешке шаман- очень долго- и все равно не умрешь. Я знаю, сколько кожи содрать с человека, чтобы он не умер. Ты сильный, очень сильный, киммериец, к тому же я знаю снадобья и заклинанья, которые будут поддерживать в тебе жизнь. Черви и муравьи будут есть тебя изнутри- но ты будешь жить. Твой скальп повиснет над алтарем Гол-горота, но ты все равно будешь еще жить. И лишь когда ты будешь висеть, поджариваемый на медленном огне, я исторгну твою душу из умирающего тела и вселю ее в тело ползучего гада или речной рыбы. Братья Ночи будут довольны тем, как я исполнил их приговор.
Шаман издевательски рассмеялся, глядя в полыхающие ненавистью глаза Конана.
- Но это будет после. А пока ты удостоишься великой чести - станешь единственным чужаком, который увидит вызывание Зверя Гол-Горота.
Шаман презрительно отвернулся от парализованного Конана и подал сигнал пикту с барабаном. Вновь рокотал неумолчный бой и сам шаман начал жутковатый танец, состоящий из прыжков и ужимок. Белые перья подпрыгивали и шуршали когда колдун, то выплясывал вокруг костра, то вышагивал каким-то особым "журавлиным" шагом от идола к ручью и обратно. При этом он произносил заклинания, воздевая руки то к безобразному идолу, то по направлению к чернеющей за ручьем чаще.
Все пикты не отрывали глаз от своего шамана, Кварада усевшаяся у подножья страшного идола - тоже. О Конане все забыли, и он прилагал огромные усилия, пытаясь заставить двигаться оцепеневшие мышцы. Колдуны были так уверены в действенности отравы, что даже не сочли нужным связывать Конана - и он пытался этим воспользоваться изо всех сил пытаясь побороть действие яда. Однако пока тщетно.
Неожиданно все смолкло - и биенье барабана и заклинания шамана. Йокотха выпрямившись как стрела напряженно вглядывался, во что-то в ночной чаще видное только ему. Неожиданно он откинул голову назад и из его широко распахнутого рта вырвался истошный вопль, перешедший в оглушительный визг. Конан вспомнил Зогара Сага и его призывание зверей. Кто же все-таки выйдет из этой темной чащи?
Словно ответом на его мысли где-то в лесу послышался грохот упавшего дерева. Вслед за ним второй- уже ближе. Йокотха вновь начал танцевать вокруг костра, выкрикивая заклинания. И словно в ответ из дебрей доносился грохот падающих деревьев.
Конан зарычал от бессильной злобы - мысль о том, что он ожидает приближения неведомого чудовища беспомощный, как младенец была просто невыносима. Он попытался еще раз напрячь мышцы и тут же ощутил чуть заметное покалыванье во всем теле. Чувствительность возвращалась в его отравленный организм, но пока слабо.
На другом берегу ручья огромный дуб покачнулся, заваливаясь на бок и выворачивая комья земли могучими кореньями. Пикты шарахнулись в стороны, даже Кварада невольно отпрянула, когда вода ручья устремилась в неожиданно возникшую огромную воронку. Только Йокотха шагнул вперед и протянув вперед руки вновь издал истошный вопль. Ручей вмиг вышел из берегов, обваливающихся в воду целыми пластами. Откуда-то разлился омерзительный мускусный запах и, с оглушительным визгом, наружу вырвалась исполинская туша.
Нет, это был не дракон или подобное ему чудовище, которое все это время ожидал увидеть Конан. Зверь Гол-горота был еще более невообразимым созданием, словно вышедшим из кошмаров какого-то сумасшедшего бога. Громоздкое тело, покрытое жесткой черной шерстью, опиралось на жирные ляжки и голый, сплющенный с боков хвост, покрытый крупными чешуйками. Передние лапы выглядели устрашающе - широкие с длинными когтями. Хотя они не выглядели слишком острыми, одного взмаха этой лапищи хватило бы, чтобы выпустить кишки быку. Между пальцами виднелись перепонки - видно, что тварь привыкла жить не только под землей, но и в воде. Длинное рыло оканчивалось коротким изогнутым хоботом с большими ноздрями, находящимся в непрерывном движении. Маленькие глазки подслеповато щурились - видно обитающее в подземном мраке чудовище, больше привыкло полагаться на нюх, а не на зрение. Вот чудовище вздернуло кверху свой хобот и, распахнув пасть полную острых зубов, издало уже знакомый визгливый рев.
Конан на мгновение даже забыл о своем параличе, оторопело рассматривая представшее перед ним существо. Твари подобной этой не должно было существовать, ее просто не могла породить природа. Даже саблезубый тигр, даже дракон из Черных Королевств не были столь кощунственной насмешкой над законами естества. Чудовище отдаленно напоминало водяную землеройку - только увеличенную в десятки, если не сотни раз. Конан припомнил рассказы немедийских книжников о злобном нраве подобных созданий, об их необыкновенной прожорливости, заставляющей их ежедневно съедать столько, сколько весят сами, пожирать себе подобных и кидаться на животных в несколько раз больших. Те книгочеи приводили этих существ, как пример мудрости богов наделивших их столь малым ростом, дабы они не пожрали все живое на земле. Однако эта тварь нарушала все мыслимые и немыслимые законы, она просто не могла появится на земле естественным путем. Неудивительно, что даже мрачные боги пиктов сочли этих существ слишком опасными, чтобы жить на поверхности и загнали их в подземный мир, где эти они убивали и пожирали друг друга, пока нечистое искусство лесного колдуна, вновь не вызвало на землю страшное чудовище.
Кварада придвинулась к киммерийцу и горячо зашептала ему на ухо.
- Теперь ты понял? Зверь Гол-горота одинаково хорошо передвигается и под землей и под водой. Он переплывет Черную и Громовую реку, он обрушит в воду любой форт и пожрет аквилонцев прежде чем они успеют сообразить, что происходит. А в образовавшуюся брешь на границе ворвутся воины пиктов.
Колдунья издевательски рассмеялась, при виде бессильной ненависти в глазах Конана и вновь обратила свой взор на подземного монстра. Перед ним уже выплясывал шаман Йокотха, протягивая руки то по направлению к твари, то к идолу Гол-горота, к которому и сам шаман отступал маленькими шажками. Шевеля своими ноздрями, чудовище неуверенно следовало за колдуном.
Но Конан перестал замечать это, сосредоточившись на том, чтобы вернуть контроль над своим телом. Могучий организм киммерийца, его варварская выносливость постепенно преодолевали действие парализующего яда - но как медленно это происходило! Конану пока удавалось только слегка пошевелить кончиками пальцев, да и то приходилось делать осторожней, чтобы не привлечь внимания пиктов.
Однако те уже давно отступили к краю поляны, расчищая дорогу для колдуна и ведомой им твари. Вместе с ними отошла и Кварада. Сам Йокотха полностью сосредоточился на вызванном им звере - руки шамана чертили в воздухе пассы, а губы непрерывно шептали заклинания. Тварь послушно шла за ним, мотая из стороны в сторону головой. Поравнявшись с костром чудовище оступилось, угодив задней лапой прямо в пламя. Дикий вой, полный злобы и боли огласил рощу, длинный хвост ударил по костру, разбрасывая в сторону горящие ветви, воздух озарил запах паленой шерсти.
Пикты еще дальше отступили к деревьям, будучи готовыми бежать в лес, если чудовище раздавит шамана. Однако Йокотха забормотав еще громче, протянул вперед руку и коснулся подрагивающего хобота. Исполинская землеройка успокоилась, замерев на месте и все ниже склоняя голову. Колдун бесстрашно охватила руками страшную морду, теребя пальцами шерсть, склоняясь к небольшому уху зверя и что-то шепча в него.
Вылетевшие из костра угли разлетелись в разные стороны, некоторые из них упали и на киммерийца - и тот вздрогнул от пронзившей его тело жгучей боли. Однако это его и обрадовало - теперь чувствительность возвращалось к нему еще быстрее. Киммериец мог полностью двигать одной рукой- той, на которую попала горящая ветка. Ухватив самый большой уголь, он сунул его под спину и, замер, сжав зубы. В ноздри ударил запах горелой плоти - но Конан ни звуком, ни движением не показал этого, наслаждаясь тем, как к нему возвращается контроль над телом.
Пикты не заметили этого, продолжая наблюдать за действиями шамана. А тот все сильнее прижимался лицом к чудовищу, все громче и громче произнося заклинания. Голос его уже оборвался на самой высокой ноте, когда шаман взмахнул рукой и бросил что-то в костер. Пламя ярко вспыхнуло и из него вылетело облако густого дыма окутавшее колдуна вместе с вызванной им тварью. Костер чадил и белая пелена все больше закрывали Йокотху и зверя Гол-горота - и в этой мутной пелене очертания обоих дрожали, колыхались…сливались.
Вновь истошный визг пронесся над поляной - звериный визг, полный животной ярости и страха - и в то же время Конан почему-то понял, что его издавала человечья глотка. В ответ ему послышалось басовитое и довольное урчание.
Из-за идола у подножия которого лежал Конан, с двух сторон один за другим стали появляться пикты - уже не выказывающие особого страха перед порождением Темного бога. В руках они держали связки крепких сыромятных ремней. Они подходили к исполинской твари, вокруг которой уже постепенно рассасывался белый дым. Чудовище почти никак не реагировало на пиктов, придерживая лапой человеческую фигурку, извивающуюся под могучими когтями и издаивающую какие-то нечленораздельные звуки. Конан про себя замысловато выругался, не веря своим глазам - только теперь он понял всю глубину замысла колдуна Орлов. Он переносил свою душу в тело подземного чудовища и в его обличье убивал своих врагов. Хитрость и разум человека в нем, совмещались с инстинктами и навыками зверя. Он мог убивать тех, кто ему нужен, перемещаясь под землей с огромной быстротой.
Пикты осторожно извлекли извивающегося человека из-под, убравшего свою лапу, чудовища и принялись сноровисто связывать своего пленника. Один из дикарей улучшив момент, сунул в щелкающий зубами рот толстую палку с завязками на затылке, второй в это время придерживал на его голове головной убор из страусовых перьев. Закончив с этим своим делом, он подхватили своего пленника под руки и понесли его прямо к идолу, туда, где лежал Конан. Осторожно они положили шамана со звериной душой рядом с киммерийцем, и тот невольно содрогнулся, заглянув в лицо одержимого Йокотхи - с человечьего лица на него смотрели глаза обезумевшего зверя. Двое пиктов стали рядом с ним, остальные выстроились рядом с чудовищем, разворачивающимся в сторону леса. Видимо, колдун не так уж был уверен в доставшемся ему теле и собирался уходить под землю в более мягкой почве.
Под ухом Конан раздался громкий треск и злобное рычание- зверь в теле шамана перекусил зубами палку и готовился вцепиться в лицо киммерийцу. Повинуясь скорей инстинкту, чем разуму он вскочил на ноги, одновременно выкручивая из рук ближайшего пикта метательный топор. Ошеломленный таким поведением беспомощного, как он считал, пленника пикт почти не сопротивлялся, когда топор раскроил ему череп. Второй пикт поднял копье, но Конан, перерубив древко, вогнал топор в грудь дикаря.
Со стороны поляны послышались истошные крики и Конан, обернувшись, увидел как в его сторону бегут все пикты с занесенными копьями. За ними с глухим ревом мчалось чудовище. Колдовское чутье, видимо, возместило шаману близорукость одержимого им зверя, подсказав, что случилось. Конан понял, что жить ему осталось какие-то мгновения. Мысль быстрая, как удар молнии пронзила его разум, когда он обрушил свой топор на извивающееся и клацающее зубами тело шамана Йокотхи.
Пикты замерли от ужаса, глядя на обнаженного гиганта с окровавленным топором и на катящуюся по траве голову шамана. Чудовище тоже замерло на месте, а затем, издав оглушительный вопль, принялось метаться из стороны в сторону, давя и разбрасывая всех, кто попадался на пути. Оказавшиеся рядом пикты были растерзаны огромными лапами, забиты огромным хвостом, просто задавлены исполинской тушей. Остальные в панике принялись бежать - среди исчезавших за деревьями дикарей Конан приметил и Квараду. Чудовище же продолжало метаться по поляне, тряся безобразной башкой, обхватив ее огромными лапами, словно пытаясь выцарапать что-то из собственной головы. Конан сообразил, что произошло - лишенная телесной оболочки душа зверя устремилась наружу и ворвалась в собственное тело, притянутое телесной силой чудовища. В него устремился дух монстра, словно в подземной норе, надеясь укрыться от всего, что выпало сегодня на его долю. Однако шаман, неожиданно утративший человеческое воплощение отчаянно боролся хотя бы за это туловище.
Впрочем, кто бы из них не победил, Конану это не сулило ничего хорошего. Он пошарил глазами по земле и увидел одно из копий, брошенных пиктами. Он подобрал его с земли и тут же увидел, как чудовище на мгновение остановилось и развернулось к нему. Без сомнения обе души пребывающие в этом теле - человечья и звериная - знали, кто виновен в их бедственном положении. Ненависть человека и ярость зверя слились воедино в слепом, не рассуждающем желании убийства. С оглушительным визгом тварь кинулась вперед, распахнув пасть. В нее Конан и метнул свое копье, одновременно откатываясь в сторону. Земля под ним содрогнулась, когда обезумевшее от ненависти и боли чудовище, врезалось в каменного идола, еще глубже насаживаясь на копье. Одновременно мощный хвост хлестнул по телу киммерийца, отбрасывая его к кустам.
С трудом поднявшись - действовали не только полученные ушибы, но и не искорененное до конца действие яда, Конан посмотрел на издыхающую тварь. Еще дрожали огромные лапы и бился по сторонам длинный хвост, но это была уже агония. Конан мрачно подумал о том, куда теперь попадет душа шамана и от души пожелал, чтобы рядом с ним оказался и дух плененного им зверя.
Однако пора было выбираться. Конан собрал лежащее оружие пиктов и, прихрамывая, покинул поляну. Путь назад был долгим - когда Конан выходил на опушку священной рощи, на небе уже занималась заря.
А самого Конана уже ждали - человек двадцать смуглокожих пиктов в волчьих шкурах стояли напротив него. Все они были вооружены копьями, топорами и луками, двое юнцов раскручивали над головой пращу. Впереди стоял вождь Горла, в боевой раскраске.
- Киммериец - улыбнулся пикт - ты жив!
- Мерзкой твари будет недостаточно для того, чтобы прикончить одного киммерийца - прохрипел Конан.- Я жив. А чудовище - нет. И шаман вызвавший его - тоже.
- Очень хорошо - еще шире улыбнулся Горла.- Ты понимаешь, что это значит?
- Что? - настороженно спросил Конан.
- Что ты больше не нужен- Горла кивнул молодым пиктам с пращой и в Конана с обоих сторон полетели метательные снаряды. От одного он, несмотря на всю свою слабость и измотанность сумел увернуться, но второй ударил прямо в голову.
Горла шагнул вперед и встал над бессознательным телом киммерийца.
- По крайней мере, свободным - уточнил он.

Все еще находящегося в бессознательном состоянии Конана отнесли в деревню Волков, в ту же хижину, где он находился раньше. Когда киммериец пришел в себя, то увидел, что лежит на полу хижины связанный по рукам и ногам, а его охраняет не менее восьми пиктов. С него сорвали одежду, повязав вместо нее лишь рваную тряпку. На проклятия и ругательства стражники даже и не думали реагировать, так что Конан решил поберечь силы. К вечеру в хижину пришел Горла и приказал развязать пленнику ноги и вывести его наружу. Киммерийца провели меж пиктских хижин, вывели через ворота за частокол и повели по уже знакомым Конану лесным тропкам. С двух сторон варвара конвоировали не менее десяти пиктов.
- Горла - негромко произнес Конан в спину вождю.
- Чего тебе киммериец? - не оборачиваясь, произнес пикт.
- Ты лжец Горла - произнес киммериец.- А я глупец - вздумал доверять пикту.
-Ты киммериец, ты враг - пренебрежительно произнес вождь пиктов.- Слово, данное тебе, ничего стоит. Да я ничем и не клялся. К тому же тебя привела эта ведьма полукровка, что строила против нас козни вместе с Йокотхой.
- Она мертва? - с надеждой спросил Конан.
- Нет, ведьме удалось сбежать. А вот ее слугам-Ястребам - нет. От них мы узнали о планах Кварады и ее сговоре с Йокотхой. Хвала Богам леса, отведшим эту беду от племени.
- Если бы не я, у нее все получилось - заметил Конан. Пикт пожал плечами. Впрочем, Конан уже понял, что благодарности от вождя он не дождется. Слабым утешением было понимание того, что аквилонский сообщник Кварады, кто бы он не был, останется с носом. С враждебными Волками в тылу Ястребы и другие племена не пойдут в набег. Ну, если только не найдется еще один колдун, достаточно авторитетный, чтобы попытаться еще раз примирить враждующих пиктов.
- Куда ты меня ведешь? - сменил тему киммериец.
- Холаг хочет заполучить тебя - был ответ.- В обмен он готов освободить младшего вождя Волков, которого Орлы держат в плену уже полторы луны.
- Зачем я нужен вождю Орлов? - спросил Конан. Горла вновь пожал плечами.
Они остановились на берегу того же ручья, где в прошлый раз происходила встреча вождей в присутствии Кварады и Конана. Горла вновь издал совиное уханье и дождавшись ответа, приказал ввести Конана в холодную воду ручья. Не меньше пяти пиктов держали связанного киммерийца, не давая ему двигаться.
Вскоре листья папоротников зашуршали и из них появился Холаг, в сопровождении не менее десятка татуированных воинов с орлиными перьями в волосах. Последним показался связанный воин с ожерельем из волчьих зубов на шее. Его сопровождали еще трое пиктов-Орлов. Обменявшись парой слов с Горлой, Холга отдал короткий приказ - и вождю Волков развязали руки. Потирая затекшие запястья, он присоединился к своему племени. В этот же момент Конана толкнули через ручей, прямо в руки Орлов.
Пикты тут же обступили Конана, волоча его через заросли за шедшим впереди Холагом. Оба вождя пиктов вместе со всеми их спутниками явно старались как можно быстрее подальше отойти друг от друга. Вскоре группа пиктов с их пленником вышла из зарослей папоротников в лес.
- Зачем я нужен тебе, Холаг?- негромко спросил Конан.
- Что может хотеть вождь Орлов от пленника-киммерийца? - произнес Холаг.
- Пиктский ублюдок! - рванулся в своих путах Конан - надо было дать шаману скормить тебя своему кроту-переростку!
- Ты же сам понимаешь, что ненадолго пережил бы меня - гортанно рассмеялся пиктский вождь.- А я как вождь, не могу оставить неотомщенным шамана Орлов, убитого чужеземцем да еще и в священной роще. Великая честь будет дарована тебе- ты сгоришь на костре во время поминовения шамана Йокотхи.
Конан подавил рвущееся наружу ругательство- все равно это было бы бесполезно. Он клял себя последними словами, за то, что позволил себе угодить в эту ловушку, хотя никак не мог понять, он совершил прокол. Он отрешился от окружающих его дикарей и со стороны могло показаться, что он смирился со своей судьбой. На самом деле он лихорадочно размышлял над планами побега.
Они шли долго - только к исходу следующего дня процессия пиктов оказалась у частокола ограждавшего небольшую деревню. Как понял Конан из разговоров своих врагов, поминальный обряд будет свершаться не в главной деревне Волков, а в родовом гнезде шамана Йокотхе - деревне Куменхи. Она находилась на самом западе территории подвластной племени Орлов.
Ворота распахнулись, и пикты вместе со своим пленником вошли в деревню. У входа их встретила толпа рыдающих женщин, при виде пленника разразившихся градом ругательств. Каждая из них старалась посильнее ударить, уколоть киммерийца, плюнуть в него и жутковато было видеть такое излияние чувств у этого молчаливого, угрюмого народа. Впрочем, в лицах пиктских женщин не было видно настоящей скорби, весь их гнев и горе выглядели наигранными. Конан понял, что все это было лишь игрой, обычным ритуалом перед погребением столь важной персоны как покойный шаман.
Куменхи мало чем отличалась от деревни Волков - разве что была гораздо меньше. Но и здесь была небольшая площадка в центре деревни, где стояли идолы. Конана швырнули в одну из хижин рядом, поставив охранять одного пикта - видимо понадеявшись на крепость пут. На площади же перед идолами пиктские женщины начали свои заунывные песнопения, выплясывал с бубном некий худощавый человек в жуткой маске и перьях- преемник умершего Йокотхи. После началась самая разнузданная оргия - Конан уже знал, что она будет длиться два дня и кульминацией станет его сожжение. Пьяные пикты заливали в себя пиво и привозное вино, напропалую хвастались своими подвигами, дрались между собой. Шаман резал кур и собак перед идолами, окропляя их кровью, порой даже брызжа ею в присутствующих. Где-то в глубине деревни дожидались своего часа и пленники, которых принесут в жертву.
Стороживший Конана пикт все чаще выказывал беспокойство то, подходя к дверному проему и наблюдая за своими веселящимися соплеменниками, то вновь бросая взгляд на пленника. Но тот лежал смирно и дикарь, не в силах устоять перед искушением выскочил наружу. Он отсутствовал недолго - но за это время Конан успел перекатиться в дальний угол хижины, кончиками пальцев ухватить сразу примеченный небольшой осколок какой-то глиняной посуды и тут же откатится обратно. Сделал он это вовремя- едва кимериец занял свое место, как внутрь хижины опять ввалился пикт. Конан лежал все так же тихо, но его пальцы крепко зажав спасительный черепок, старательно пилили неподатливые путы. Делать все приходилось наощупь, так что запястья Конана очень скоро оказались скользкими от крови. Стороживший его пикт тем временем еще несколько раз выходил наружу, последний раз вернувшись уже изрядно пахнущий пивом. Покачиваясь, он сел у стены и стал клевать носом.
Конан с облегчением ощутил, как веревки на его руках ослабли, а затем и вовсе соскользнули с его запястий. Он принялся перерезать путы на ногах и уже почти освободился, когда пикт вдруг проснулся, словно почуяв опасность. Тяжело моргая глазами, словно пытаясь понять, не чудится ли ему спьяну, он все-таки раскрыл рот, чтобы закричать, но Конан, стрелой метнувшийся к нему не дал этого сделать. Одна его рука зажала рот пикта, вторая сорвала с его пояса нож и вонзила прямо в сердце.
Конан подхватил обмякшее тело и осторожно опустил его на пол. Прислушался к пьяным воплям, раздававшимся снаружи - нет, ничего не указывало на то, что-то кто-то идет сюда. Конан подошел к задней стенке хижине и проверил ее на прочность - да тут можно будут прорубить проход и бежать. Но перед этим он не мог, не вернуть хотя бы часть своего долга лесным дикарям. Хищная улыбка появилась на лице киммерийца, когда он поднял с пола копье убитого пикта.
Холаг упивался празднеством еще больше, чем все остальные пикты. Но вот он поднял чашу с аргосским вином, призывая всех к тишине. Чаша была сделана из черепа Грода, одного из вождей племени Птицы-Носорога. Холаг убил его в поединке один на один, совершив один из тех подвигов, за которые его и выбрали военным вождем. И сейчас он снова чувствовал себя победителем - он избавился от своего самого сильного соперника в племени, а сейчас убьет одного из самых заклятых врагов своего народа, отведя от себя гнев богов. Вождь уже раскрыл рот, чтобы сказать очередную здравницу в честь покойного шамана, но внезапно покачнулся, выронив чашу. Неверящим взглядом он уставился на торчащий из его груди каменный наконечник. Он еще пытался что-то сказать, но вместо слов из его рта выплеснулась кровь и под крики ужаса пиктов, он ничком повалился прямо в костер. Из его спины торчало копье.
Могучим прыжком Конан перемахнул частокол и приземлился на мягкую землю. Мгновение понадобилось его глазам, чтобы привыкнуть к темноте, после чего он устремился в чащу. Крики за его спиной говорили ему, что пикты уже обнаружили, пустую хижину с трупом на полу и поняли, кто убил их вождя. Лицо киммерийца озарилось мрачным удовлетворением- жаль, что так же ему не удалось расправится с вождем Волков и ведьмой-полукровкой. Но мысли о мести пришлось оставить до лучших времен - сейчас он был по-прежнему в сердце Дебрей, одетый лишь в набедренную повязку, вооруженный одним лишь кинжалом, с ордой пиктов которая вот-вот кинется по его следу. Конан еще раз хищно ухмыльнулся и нырнул в ночную чащу.